Марк и Эзра 2.0 [litres] - Рагим Джафаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как оно работает? – спросил Брендон, глядя на мешочек.
– Ну, ты по-прежнему останешься ребенком, но ментально… Ты станешь старше и мудрее. Это все, что я могу сделать. Более того – эффект временный.
– И на сколько его хватает?
– Там порошок, для одного раза хватает щепотки. Действует полгода. Весь мешочек можно растянуть лет на десять точно.
– Его нужно пить или заваривать?
– Все равно. Можно в еду сыпать.
– А от него может стать плохо?
Марк подумал, что никто и никогда так подробно не интересовался действием чуда, как этот ребенок.
– Ну, разве что от внезапных осознаний, вызванных приливом мудрости.
– А волшебство всегда срабатывает?
– Да.
– Даже тогда, когда ты не знаешь о нем?
– Да, а что?
– Думаю, что это не мне нужно повзрослеть, а маме.
Когда дверь за Брендоном закрылась, Марк посмотрел на птицу.
Та отвернулась.
Глава 28
Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью. Марк оторвался от газеты и посмотрел на надпись. Тхируванантха… Остальное не влезло.
В лавку вошел мужчина в джинсах, белой льняной рубашке и с трипундрой на лбу. Кауфман тяжело вздохнул.
– Добрый день, – поздоровался мужчина низким, хорошо поставленным голосом.
– Возможно.
– Мне сказали, что здесь торгуют чудесами.
– Вам не соврали. – Кауфман отгородился от посетителя газетой.
– Мне нужно что-то, что раскроет мое предназначение.
– Раскроет что? – удивленно переспросил Кауфман, отложив газету.
– Мою миссию, – уверенно ответил гость. – Я хочу знать, какая судьба уготована мне Всевышним.
– А вы ему кто? – поинтересовался Кауфман.
– Кому? – не понял посетитель.
– Всевышнему, – копируя интонацию, пояснил Марк. – Ну, родственник, знакомый или как?
– Никто…
– Ну раз никто, то с чего вы решили, что он имеет на вас какие-то планы? Или вообще знает, что вы есть?
– Что вы несете? – ужаснулся мужчина.
– Я просто задаю логичные вопросы.
– Вы не думаете, что это может кого-то оскорбить?!
– Даже сам факт моего существования может кого-то оскорбить, что же теперь?
– Он всеведущ, и всё во Вселенной подчиняется его замыслу! – зачем-то ткнув пальцем вверх, сказал посетитель.
– Тогда логично предположить, что ваше незнание тоже часть его плана. Итак, вы будете что-то покупать или нет?
– Так у вас есть то, что я ищу?
– Предназначение?
– Нет! То, что мне откроет мое предназначение! – Мужчину начало потряхивать.
– Вообще-то есть.
– Отлично! Давайте!
Марк открыл газету и прочитал первые попавшиеся на глаза слова:
– Оказать посильную помощь в устранении последствий наводнения. – Кауфман посмотрел на посетителя. – Достойная цель, поздравляю.
– Да вы просто прочли какую-то чушь из газеты!
– Но это же тоже часть его замысла, – пожал плечами Марк. – Очевидно, что мне на глаза попалось то, что должно было.
– Прекратите! Есть у вас то, что мне поможет, или нет?!
– Хотите, еще раз попробуем? – Марк тряхнул газетой.
– Хватит с меня! – Мужчина пошел прочь.
Кауфман хмыкнул.
Он снова углубился в чтение, когда колокольчик звякнул во второй раз. Марк посмотрел на табличку. Сан-Франциско. В лавку вошла Клара.
– Привет! – как-то слишком весело поздоровалась она. – А чего у тебя так темно? Лампочки перегорели?
– Здравствуй. Нет, я не включаю свет.
– Почему?
– Так надо.
Наступила какая-то странная тишина.
– Как поживаешь? – первой нарушила ее Клара.
– Никак, – ответил Кауфман, с интересом глядя на девушку.
Снова наступила тишина.
– Есть новости? – спросила Клара, глядя в окно.
– Ну, Трамп заявил, что…
– Да при чем тут Трамп? Я про Эзру.
– Ну, какие тут новости, – ответил Кауфман. – Сидит.
– Но суда же не было?
– Точно! – вскинулся Марк. – Пошли устроим пикет перед зданием министерства обороны!
– Прекрати. Тебе как будто плевать, что Эзра в тюрьме.
– Нет, но что ты предлагаешь делать? – развел руками Кауфман.
– Ну уж не глумиться.
– Почему? Ему все равно, а мне весело.
Клара помолчала, все так же глядя в окно.
– Ты не думал устроить ему побег? – спросила она, повернувшись.
– Чтобы он навсегда остался в тюрьме? Ну уж нет.
– В каком смысле? – не поняла Клара.
– Если он сбежит, то покинет тюрьму физическую, но вот ментальную – нет. – Марк ткнул себя пальцем в висок. – Он будет просыпаться и засыпать с одной мыслью: может, они здесь? Может, меня нашли? Я даже не знаю, что хуже.
– Я так понимаю, опыт побега из тюрем у тебя был, судя по уверенному тону.
– Нет.
– Тогда о чем ты вообще говоришь? Что за рассуждения, ты же не знаешь, как оно на самом деле!
– Ну, мне и на солнце лететь не надо, чтобы знать, что я сгорю, – пожал плечами Кауфман.
– А если его там пытают?
– В некотором смысле было бы здорово.
– Что ты несешь? – ужаснулась Клара.
– Это облегчит его участь. Виновный, если он таким себя ощущает, хочет наказания больше, чем палач, и свято верит, что это его очищает, освобождает. Хоть и редко отдает себе в этом отчет. Понимаешь?
– Нет, – гневно бросила Клара.
– Это, конечно, ведет к моральному тупику. Якобы, очистившись, виновный получает право на новое преступление. Но облегчает жизнь точно.
– Да откуда ты все это взял? Ты сидел в тюрьме или что?
– Нет, я был с другой стороны решетки.
– Хватит, это даже слушать тошно. – Клара отвернулась.
– Вот поэтому Достоевский не так популярен, как должен бы, – проворчал Кауфман.
– Да плевать мне на твоего Достоевского! – перебила его девушка.
– Успокойся, Достоевский – не просто уважаемый, но, более того, мертвый человек, что как бы является квинтэссенцией уважения. Прекрати эти нападки.
– Как мы можем помочь ему? – спросила Клара.
– Достоевскому? Ему не нужна помощь.
– Да прекрати! Эзре!
– Ему тоже.
– Он где-то там, один, а вокруг люди, которые желают ему зла, неужели ты не понимаешь?
– Это ты не понимаешь. Ему никто не желает зла. Его проглотила бездушная машина, которая не может испытывать чувств в принципе. Если Эзра сохранит волю, то машина его так же выплюнет, не сумев переварить. А что он один – так и все мы одни.
– Тебя послушать, так сидеть в тюрьме – одно удовольствие!
– Я так не говорил.
– Тогда придумай, как ему помочь!
– Всё, что мы можем сделать, приведет к ухудшению ситуации. Помогать надо не Эзре.
– А кому?
– Тебе, видимо. У меня тут сегодня не антикварная лавка, а кабинет Зигмунда, пусть он трижды в гробу перевернется, Фрейда.
– Себе помоги, умник, – фыркнула Клара. – Давай хотя бы…
– Нет, мы не будем с ним связываться, – прервал ее Марк. – Это только причинит ему боль.
– Почему же? Он узнает, что мы тут, ждем, переживаем!
– Я не пойму, тебя беспокоит, что Эзра там или что ты тут?
– Всё! Меня беспокоит всё! И в первую очередь твои мудрствования!
– Так, мы уже проходили твои истерики. Последнее, что я скажу, так это то, что сделать Эзру слабым могут только близкие.
– И что делать с этой беспомощностью?
– Ничего, – равнодушно ответил Кауфман. – Мир не крутится вокруг нас, и нужно научиться переживать моменты бессилия.
Клара помолчала, грозно сопя.
– Давай поговорим с ним.
– Это плохая идея.
– Ждать, когда он просветлеет в тюрьме и прилетит сюда в образе духа, – тоже. Пожизненное, Марк! Мы никогда его не увидим!
– И поэтому ты решила ему отомстить? Из-за того, что по его вине ты больше никогда его не увидишь? Все мужики козлы, вот уж точно, – хмыкнул Кауфман.
– Что ты несешь?
– Дело не в нем, Клара. Дело в тебе. Я знаю Эзру, он справится. Но ты – нет. Ты рискуешь сломать его волю.
– Хватит! Дай мне что-нибудь, чтобы я могла с ним поговорить.
Марк долго смотрел
